Прокатившийся по миру экономический кризис не миновал и страну Восходящего Солнца. Одна из крупнейших звукозаписывающих компаний Японии (не будем называть имен и названий) решила хоть как-то поправить свое финансовое положение. Сели боссы и менеджеры высшего звена думу думать. День посидели, два. Что же делать. Может сократить кого? Ага… А вдруг оставшихся без работы да опеки музыкантов кто подберет? Обидно ведь будет. Да и кого сократишь? Когда ребята все, как на подбор: красавцы, умницы да любимцы публики… И тут какая-то светлая голова мысль умную продвинула. А давайте-ка мы на жилье этих самых любимцев сэкономим!!! На том и порешили.
Понедельник.
Два минивена подкатили к многоэтажке в одном из отдаленных районов Токио. Из машин высыпала весьма разношерстная и ярко одетая братия. Блондин, в неимоверного размера солнцезащитных очках и ковбойской шляпе, скорчил недовольную мину и выбросил окурок прямо на асфальт. Существо, с волосами безумного фиолетового цвета, затравленно оглядывалось по сторонам, стараясь спрятаться за спину симпатичного брюнета с гитарой в руках.
У обшарпанного подъезда ребят ждал суетливый человек средних лет с внушительной лысиной и толстой кожаной папкой.
— О! Мои дорогие! Вот вы и приехали! Проходите! Прошу!
Ребята переглянулись между собой. Но, все же, решили пройти за лысым в подъезд. Лифт не работал. Выщербленные ступени покрывал изрядный слой пыли. Из-за закрытых дверей по ходу следования процессии доносились голоса, и странные запахи.
— Така, мне здесь не нравится…- прошептал на ухо блондину высокий симпатяга в шикарном белом костюме.
— Да ладно тебе, Кою… Где наша не пропадала! — отмахнулся блондин в очках.
— Кё! Блядь! Что это такое! – фиолетововолосый схватился за идущего впереди парня, отмахиваясь от паутины, свисающей по углам лестницы. Сзади кто-то фыркнул.
Наконец вся компания выбралась на восьмой этаж. Человек с папкой открыл скрипучую дверь, приглашая всех в темный коридор.
— Ну, вот и ваша новая квартира! Проходите, располагайтесь! Ключики оставлю на зеркале… Ну, я пошел!
И прежде, чем обалдевшие ребята успели, хоть что-то сказать, хлопнул дверью.
Диры и Газетты, (а это были именно они) стояли друг напротив друга в узком коридоре, освещенном тусклой лампочкой под потолком.
— Ну и? – нарушил тягостное молчание Така.
— Что и? – подбоченившись, парировал Кё.
— Как будем размешаться? – Така прищурился…
— Ну… — Кё пожал плечами, — может, мальчики — налево, а девочки…
— Я не согласен! – Уруха тряхнул красиво уложенными кудряшками.
— Действительно! Что за дискриминация! – Каору уперся кулачками в бока.
— Ладно! Брейк, ребята! Тут две комнаты! Газетты – направо, Диры – налево!- заявил Рейта безапелляционно. Притихшие джеи, молча закивали и разбрелись по отведенным помещениям.
Тем же вечером.
Взяв газету, Ру медленно побрел в «кабинет задумчивости», совмещенный с ванной. Удобно устроившись на «голубом» белом друге, Руки развернул газету и углубился в чтение. Едва он добрался до новостей культуры, как в санузел без стука влетел Кай с пеной на лице и бритвенным станком наперевес. Он подбежал к раковине и повернул кран:
— Ру, я тут у тебя побреюсь, а то на кухне занято!!!
— Э... — промямлил Ру.
— Спасибо, ты настоящий друг! — воскликнул Кай.
Ру поерзав и, не решившись встать, продолжил читать газету.
— Ах, вот вы где собрались, буржуи! — раздался голос Урухи, который возник на пороге с огромным бутлем пены для ванны и небольшим спасательным кругом подмышкой, — привет, Ру!
— Ааа... — протянул Ру, стыдливо прикрываясь газетой.
Гитарист оглядел вокалиста с ног до головы. И, приподняв идеальной формы бровку, заявил:
— Ты хоть бы новостями культуры прикрылся, а не статьей о подработке в стрип-баре, — Уру возмутился так громко, что Кай на время перестал бриться. Заткнув сливное отверстие в ванной, Кою уселся на край последней и закурил. В дверь постучали:
— Открыто, — пропел Уруха, туша сигарету. Дверь распахнулась. На пороге красовался Аой.
— У вас еще есть место, а то мне — зубы негде почистить, я быстро! — он извлек из кармана тюбик с зубной пастой и щетку.
Не прошло и пяти минут, как в санузел влетел Рейта, в правой руке он держал повязку, с которой на плиточный пол стекала грязная вода. Его взору предстала следующая картина: на унитазе восседал, белый, как мел Ру, с выпученными глазами, возле раковины Аой яростно орудовал зубной щеткой, забрызгивая все вокруг кляксами пасты, Кай, половина лица которого была в пене для бритья, макал орущего благим матом Уру головой в ванну. Оглядевшись, Рейта весело констатировал:
— О!!! Все кодло в сборе!- и подмигнул Руки.
— Ру, ты бы лицо по проще сделал, — посоветовал добродушный басист, — тут же все свои!
— Да я... — протянут Руки, истово молясь, чтобы весь этот кошмар закончился поскорей. Но, наверное, боги были заняты чем-то другим, ибо только спустя полтора часа Газетты строем покинули санузел, не забыв, пожелать своему вокалисту «Доброй ночи». Совершенно растерянный и красный, как рак, Руки промычал им вслед что-то совсем невразумительное.
Посидев еще с минуту, Така решил, что пора сваливать. А то, не ровен час, еще кого-то нелегкая принесет. Выйдя в коридор, Руки застыл у стены, прислушиваясь к звукам в квартире. На кухне кто-то дребезжал посудой, из комнаты Диров орал магнитофон и сыпались матюги. Така, прижимая к груди злополучную газету, прошмыгнул в свои апартаменты.
Свет в комнате был потушен. И только уличный фонарь еле освещал не большую комнату с пятью кроватями, поставленными чуть ли, не впритык друг к дружке. Тяжело вздохнув, маленький вокалист разделся и забрался под одеяло. Единственно дельной мыслью, что витала в его голове, было как можно скорее заснуть. А утром...
Вторник.
А утром... Кай, встал — не стой ноги, и она тут же провалилась в дыру между стеной и кроватью. Остатки сна мгновенно улетучились. Кай попытался вытащить ногу, но она застряла окончательно и бесповоротно. Спустя некоторое время, Кай лежал на кровати, с особой тщательностью покрывая нецензурными выражениями тех, кто придумал привинчивать кровать к полу.
– За что мне такое наказание?!!! – в сердцах крикнул Кай, нервы которого были натянуты до предела, и со всей дури стукнул кулаком по злополучной стене. К несчастью, а может, и, наоборот, строители данного дома были не очень щепетильны в выборе стройматериалов. Часть стены рухнула, освобождая ногу драммера из капкана.
— Ура! Я свободен, — воскликнул Кай.
— Кай, ты где? – очень вежливо поинтересовался Уру, осторожно заглядывая в комнату, наполненную клубами сизого дыма.
— Где, где!!! — проворчал Кай, пытаясь вылезти из пролома, — в... Да, тут я!
— Где? — Кою подошел вплотную к кровати. И в этот момент кто-то ухватил гитариста за ногу. Уруха взвизгнул от неожиданности. И, потеряв равновесие, кувыркнулся в дыру.
Отфыркивающийся и перемазанный мелом Кай, наконец, вылез из западни. Оглядевшись по сторонам и прикидывая, какой урон нанесен помещению, драммер увидел торчащую из-за кровати ногу.
— Эй! Уру! Ты как... — поинтересовался Кай у ноги.
— Мамочки, я, кажется, застрял, — пропищал Уру.
— Во дела! — почесал затылок, Кай.
В комнату ввалились Таканори с Акирой.
— О! Это что такое? А, чьи это ноги? – поинтересовался Руки.
— А ты не догадался, у кого такая огромная лапа! – хихикнул Кай.
— Вытащите меня отсюда! – жалобно простонал Уру.
На шум в комнату заглянул один из Диров. Тошия, подошел к переминающимся у кровати Газеттам:
— А что тут у вас?
— Да вот… Уру – застрял, — показал на торчащие из-за кровати ноги Кай. Тошия обошел вокруг злополучного предмета мебели, а потом крикнул:
— Вот – халтурщики! Кровать не привинчена к полу, а приклеена!!!
— Да ладно! – одновременно воскликнули Кай и Руки.
— Шоколадно! — обиделся Тошия — И, судя по всему, клей не очень крепкий! Уруха, а ну-ка, напрягись!
— А если случится непоправимое? — испугался Кай.
— Мне всё равно, у меня нос заложен! — пробубнил Тошия, усердно сморкаясь в салфетку.
— У меня повязка, — пожал плечами Рейта.
— Если что, Кай, я вынесу тебя из загазованной зоны на руках, — пафосно воскликнул невесть откуда объявившийся Аой.
— Ты настоящий друг, — припал к груди гитариста Кай.
— Кончайте! — воскликнул из-под кровати Уру, — Напрягаться уже можно?
— Если ты даёшь честное слово, что не ел вчера бобовых, то давай на счёт три! — зажал нос Кай и спрятался за Аоя.
— Раз, два, три! — сосчитал Акира. Уру напрягся изо всех сил, раздался треск, ножки кровати отскочили вместе с кусками паркета.
— Непоправимое случилось? — пробулькал Кай, всё ещё зажимая нос — А то я сейчас задохнусь.
— Вроде нет, глаза не режет! — резюмировал Тошия, осторожно вдыхая воздух, — нет, всё чисто!
— Помогите мне вылезти! — взмолился Уруха.
Тошия поспешно кинулся к гитаристу Газеттов, помогая тому подняться.
— Ты был на высоте! — отряхнул рубашку Тоши Уруха.
— На высоте своей платформы, — захихикал Кай.
Тошия метнул в драммера злой взгляд, готовясь сказать что-то обидное, но не успел. Потому что чьи-то губы мягко прикоснулись к его ушку. Уруха ласково провел пальчиками по шейке То, и прошептал с придыханием:
— Спасибо за помощь... Ты настоящий друг.
Тоши заморгал, расплылся в улыбке, весело кивнул, и выпорхнул из комнаты.
— Ну, хорошо, что все хорошо кончилось... гм, закончилось... — в наступившей тишине изрек Руки, — Да... Короче, я на кухню, если кому что...
И не получив ответа, Таканори вышел прочь.
Среда.
Руки сидел, с умным видом, периодически, кивая головой, и бормоча что-то не членораздельное себе под нос. На столе, рядом с чашкой ароматного зеленого чая лежала газета. Яркий солнечный свет лился из раскрытого настежь окна, наполняя кухню щебетом птиц и запахом жарящийся где-то по соседству селедки. Увлеченный изучением объявлений Така не заметил, как на кухне появились Уруха и Кай, своим видом очень напоминающие мух, переживших ледниковый период. Кай безбожно зевал. Уруха вообще шел с закрытыми глазами. Оторвавшись от газеты, Руки с состраданием посмотрел на своих одногруппников. Кою, наконец, добрел до табурета и плюхнулся за стол.
— Уру, — поинтересовался Руки, отложив газету, — а что у тебя на лице белое?
— А... наверное, когда чистил зубы — вымазался... — зевнул Уру, пытаясь на ощупь найти кофейник.
— Ага. А то я думал, что чистить нос зубной пастой теперь новая фишка, — сделал выводы Руки и посмотрел на Кая. На руках у того виднелись какие-то чёрные кляксы.
— А ты, наверное, ботинки начищал? — нахмурился Руки, предчувствуя беду.
— Руки, ты же все прекрасно знаешь, а ещё спрашиваешь, — зевнул Кай, пытаясь отпить из пустой чашки. В кухне опять воцарилась умиротворяющая тишина.
Руки уже допивал свой чай, когда дверь кухни распахнулась с пинка. Все обратили свои взоры к явлению на пороге. Уру, на всякий случай, допил холодный кофе прямо из кофейника. Кай сидели с выпученными глазами, а Руки поймал отпавшую челюсть в сантиметре от пола.
— Кто это сделал? — очень тихо и вежливо поинтересовалось существо, входя в кухню.
— Рейта? — ошарашено спросил вокалист.
Но о том, что ЭТО был именно Рейта, можно было догадаться исключительно по повязке на лице. Его волосы блестели, как от бриоллина, и были собраны в пучок в районе темечка с помощью большой пластмассовой косточки, явно купленной в зоомагазине. Лицо было густо наштукатурено чем- то белым, а брови и глаза весьма живописно подведены черным, на губах красовалась алая помада. Нежно розовое кимоно, было выбрано явно не по размеру, и едва прикрывало интересные места. Белый широкий пояс, завязанный спереди на морской узел, очень хорошо гармонировал с сетчатыми носочками. Дополняли картину деревянные сандалии.
Зашедший, следом за басистом Аой, аж присел от удивления:
— Кто это с тобой сделал? – поинтересовался Аой.
— Да вот сам в догадках теряюсь — у кого хватило ума, — Рейта злобно посмотрел на Уру, — и изобретательности, сотворить со мной такое, пока я спал. Одно я знаю точно, что виновник может заказывать гроб и приглашать родственников на поминки!
Кай и Уруха затравленно переглянулись. Аой в недоумении уставился на Руки.
— Хотя, с виновником случившегося я разберусь позже. Сейчас я хочу, чтобы вы помогли мне избавиться от этого маскарада, — заявил Рейта.
— А сам что не сможешь?- удивился Руки, мысленно представив, как снимает с изящной лапы Рейты сорок какого-то размера, деревянную сандалию, аки хрустальную туфельку с Золушки. Мысли про кимоно Така благоразумно отогнал прочь.
— Я бы с радостью, вот только краска не смывается, узел не развязывается, эти дурацки сандалии приклеены к ногам супер — клеем! А с волосами вообще не знаю что делать, — поднял глаза к потолку Рейта.
— А мне нравится, — высказал свое мнение Уруха.
— Я тебя сейчас ударю, чайником! – разгневался Акира.
— Не горячись, возьми лучше кофейник, он тяжелее! – посоветовал Аой.
— Хватит ссориться, давайте, идем Рейту отмывать, — успокоил всех Руки.

Спустя четыре часа невероятных усилий, Рейту удалось отмыть до цвета свежего трупа, морской узел разрезать, но отодрать сандалии оказалось невозможным.
— Ладно, более и менее похоже на человека, — критически осмотрел себя в зеркале Рейта.
— Скорее на живого мертвеца, — сказал Кай, уворачиваясь от запущенного в него Рейтой тапка Урухи.
Выбежав из ванной, Кай сбил с ног, шедшего на кухню, вокалиста Диров — Ке. Отпружинив от него, как мячик, Кай влетел в двери комнаты Газеттов.
— Ой! — вскрикнул кто-то.
— Ай! Ру, извини... — Кай помог Таке подняться.
— Одним извини — тут не отделаться. Я думаю, что вы мне, с Уру должны, — мягко намекнул Руки, на которого имел несчастье налететь Кай, — я вас не выдал…
— Ру, ты настоящий друг, мы, с Уру, обязательно сделаем для тебя что-нибудь приятное! – расплылся в широкой улыбке Кай.
— Надеюсь после этого, я не попаду в реанимацию, — вздохнул Ру и пошел помогать Рейте выпутывать из волос косточку.
Четверг:
День был весьма насыщенным и утомительным. Добравшись, наконец, до своего нового жилища, Руки вздохнул с облегчением. Квартира была абсолютно пустой! И Така решил принять ванну в гордом одиночестве! Какое счастье!
Правда, едва успев намылиться, Руки услышал жуткий шум. Наспех обмотавшись полотенцем, Ру подбежал на цыпочках к двери, ведущей в их (Газеттов) комнату, и, приоткрыв, заглянул внутрь. Увиденное повергло его в состояние полного “не стояние”. В комнате были включены все источники света. Телевизор надрывался бешеными воплям. Кай, с увлечением поедая поп корн, смотрел какой-то абсолютно жуткий фильм. На сдвинутых вместе кроватях, играли в шашки Уруха и Аой, причем, когда Уру “съедал” одну из шашек гитариста, тот снимал с ноги тапочек в виде фиолетовой собаки и пытался ударить им Уруху по голове, за что получал подушкой. Но больше всего Руки поразило то, что возле включенного музыкального центра Рейта лихо отплясывал под “O’ops! I did it again “ Бритни Спирс что-то среднее между джигой и брейком. Руки закрыл дверь, пытаясь прийти в себя после увиденного.
Нет! Это невозможно! Просто невозможно! Дома никого не должно быть! Они же сами говорили, что идут в бар, вместе с Дирами... Таканори прижался лбомк дверному косяку. Наконец, решившись, и набрав в легкие по больше воздуха, резко открыл дверь. Как ни странно, но в комнате было пусто и тихо, на прикроватной тумбочке горел неярким светом ночник. Ру ошалело осмотрелся. Закрыл дверь. Босые ноги начали замерзать. А вокруг ступней образовалось внушительная мыльная лужа. “Спокойствие, только спокойствие! “– сказал сам себе Руки, возвращаясь в ванну.
Тем временем заговорщики прятались на балконе.
— Кажется, я забыл вытащить диск, — спохватился Рейта, — вдруг Ру решит проверить?
— Иди, забери, пока он в ванной! – прошептал Кай, открывая балконную дверь. Едва Рейта залез в комнату, как дверь открылась, и зашел Руки. Басист застыл как изваяние по середине комнаты, понимая, что вернуться на балкон незамеченным, он не сможет. Не придумав, ничего лучше, Рейта стыдливо, как невеста перед алтарем, прикрылся прозрачной занавеской. Остальные заговорщики в ужасе затаились на балконе, предчувствуя скорое разоблачение, и неминуемую кару, точно за ним последующую. Тем временем Руки вытер голову, бросил полотенце на кровать и подошел к музыкальному центру. Рейта всеми возможными способами пытался сделаться не видимым. Но, то ли мысли были неправильными, то ли занавеска плохая — Рейта выпирал из-за нее, как бегемот из-за ромашки.
— А это как здесь оказалось? – удивленно воскликнул Руки, обнаружив в дисководе диск Бритни, — я же вроде его прятал! Если ребята узнают — засмеют!
Рейта даже покраснел от напряжения, пытаясь сдержать смех, слыша, как с балкона доносятся бульканье и тихое хихиканье. Руки взял полотенце и снова вышел. Рейта мгновенно оказался на балконе.
— Руки слушает Бритни Спирс! — задыхался Уру, держась за сползающего по стенке Аоя. Така вернулся из ванны и стал бродить по комнате в поисках чего-то ведомого только ему одному. Бедным музыкантам пришлось вжиматься в стенку, чтобы Руки их не заметил. Их тихое перешептывание напомнило диалог в общественном транспорте в час пик:
— Встань с моей руки, а то я тебе коленку отгрызу!
— О! Бля… Ксо!!! Забери свои волосы!
— Мать! Да я… Больше не могу. Ах!!!
— Уру, забери свои руки от моего… от меня!!!
— Это не я!
— О!!! Кай! Какая неожиданность!
— Вот, блин, я сережкой зацепился!
— Эй! Сейчас же слезь с меня! А это ты Кай, тебе можно.
— Что за странный запах?
— Это новый шампунь Уру, “Кря-Кря” называется...
— А, по — моему, кто-то вылил на себя освежитель воздуха!
— Кто пытается залезть ко мне в пижаму?
— Я думал это мой карман...
— А это еще что?
— Это прищепка, чтобы Аой не чихал!
— Вы можете помолчать! – взмолился Рейта, но было уже поздно. Руки направился к балкону в поисках источника непонятных звуков. Правда, выглянув на балкон, он не заметил ничего подозрительного. Зато сосед снизу, вышедший покурить перед сном, заметил. Свисающие сверху четыре пары разномастных ног. Очень длинные в полосатых носках, прикрытые до колена белыми семейками в крупный красный горох. Худые в черных полуботинках и в бирюзовом халате. Ноги в шелковых пижамных штанах цвета бешеных канареек и фиолетовых тапочках-собачках. Ни чем не примечательные ноги в синих носках, кроссовках “Найк”, и джинсовых шортах. Несчастный, бесшумно упал в обморок, крепко стиснув сигарету в зубах. А Руки, не заметив ничего странного на балконе (даже четыре пары рук, судорожно цепляющихся за край плиты), закрыл дверь по плотнее.
— Что такое не везет и, как с этим бороться, – просипел Уру, слегка покачиваясь.
— У меня сейчас ботинок соскользнет! – грустно предупредил Кай.
— Надо было крепче шнурки к ушам привязывать, – вздохнул Рейта.
— Ну и долго мы здесь будем висеть, как белье на заборе? — буднично поинтересовался Аой.
— Сейчас, еще чуть-чуть, Руки уже ложиться, — прошептал Уру.
“Еще чуть- чуть” длилось где-то минут сорок. Когда, наконец, свет в комнате погас, музыканты тихо перелезли через перила и бессильно распластались на холодных плитах балкона.
— Еще чуть — чуть и меня бы выковыривали из крыши вон той синей машинки, — показал дрожащим пальцем Аой.
— Боюсь, хозяину машины придется выковыривать из крыши мой ботинок, — тихо вздохнул Кай, пошевелив пальцами босой ноги.
— Настоящий пакостник следов не оставляет, а если оставляет то только — ложные! – с чувством изрек Уру.
— А ты откуда знаешь? – удивился Аой.
— А мне Кай рассказал, — быстро перевел стрелки Уру.
— Тоже мне друг! – фыркнул Кай, — не буду больше пакостить с тобой!
— Ну и не надо! – обиделся Уру, — Рейте не придется мучиться, как тогда с сандалиями…...
— Так это были вы... — гневно прохрипел Рейта, завязывая покрепче пояс на халате.
Уруха понял, что сболтнул лишнего, прикрыл рот рукой.
— Ну, все, в живых останется только один! – потер руки Рейта.
— Это буду Я! – гордо сказал Аой.
Рейта шумно вздохнул и рванулся в бой.
Руки проснулся от жуткого крика и шума. По комнате бегало нечто, сильно смахивающее на Уру, запутавшегося в занавеске. А за этим нечто бегал Рейта в развевающемся шелковом халате. За креслом прятался Аой. Тем временем Кай, по пластунски, пробирался к двери из комнаты.
Руки в ужасе наблюдал за происходящим. Правда, когда Аой перебрался к нему на кровать, и прижался к вокалисту, Така осознал, что это не глюки и не сон. Вот тут, что называется Остапа, то есть Таку понесло:
— Ах, вы негодники, да я вас всех! — закричал Ру, срываясь с кровати и размахивая подушкой. Под горячую руки Руки попал Кай. Получив подушкой по затылку, драммер кубарем выкатился в коридор.
***
Дай, сидел на кровати, настраивая гитару, когда в коридоре раздался душераздирающий вопль:
— ПОМОГИТЕ!!!! СПАСИТЕ!!!!! РЕЖУТ!!!! УВИВАЮТ!!!! НАСИЛУЮ-У-У-У-УТ!!!! – орал кто-то, пробегая мимо комнаты Диров и попутно стуча в дверь.
— Кого это там насилуют? – Дай выглянул в коридор, но какая- то неведомая сила, затолкала его обратно в комнату, — Что за чудеса?!
На страшный крик и шум из кухни вышел Кё:
— Эй, что такое, пожар? — спросил он, когда мимо него пронесся Кай.
— Убьюююю! — раздался вопль из коридора.
— Вот она, смерть моя! – только и успел подумать Кё зажмуриваясь и застывая соляным столбом.
Как ни странно, но препятствие остановило Руки. Правда, налетев на Кё маленькому вокалисту Газеттов таки удалось свалить того на пол.
“Такой маленький, а тяжелый, ужас!” — думал Кё, барахтаясь под Руки, — “Зато такой теплый и мягкий... Вот бы попробовать его в другой обстановке...” Кё, плотоядно улыбнулся, теперь скорее стараясь удержать вырывающегося Руки, чем освободиться самому.
— Эта что за камасутра? – послышался недовольный голос Дая, зашедшего на кухню выяснить — что же все таки происходит.
Вокалисты обеих групп, весьма комфортно устроились на полу (Еще бы! Пол то был с подогревом.) Ке по хозяйски, запустил руки под футболку Таканори. Но, самым возмутительным был тот факт, что маленькая бестия довольно улыбалась! Дай задохнулся от возмущения: нет! Ну, каков нахал! Как его, Дая, ночью согреть — так он устал... А тут!
Ке, увидев своего любимого гитариста, в мгновение ока спихнул прибалдевшего Таку на пол. Руки, не ожидавший такого поворота событий, сдавленно вскрикнул.
— И как ЭТО понимать?- Дай упер руки в бока, изображая чайник.
— Дай, солнышко, ты все не так понял... — лепетал Ке, пятясь от разъяренного рыжего.
— Я не так понял? — с расстановкой, очень тихо, сказал Дай, — Ты за кого меня принимаешь, а?
В один прыжок рыжий красавец преодолел разделяющее его с Ке расстояние. Приперев своего любимого к мойке спиной, он вкрадчиво сказал так, что бы его мог слышать валяющийся на полу Така:
— Ке, я тебе не какая-то мелкая блондинка...
— Чтоооо??? А при чем тут блондинка?!!! — взвизгнул Руки, вскакивая. Дай лениво развернулся к вокалисту Газеттов, меряя того презрительным взглядом карих глаз:
— А ты, вообще, молчи, мелкий, когда взрослые дяди разговаривают...
Ру, аж побагровел от возмущения. Сжав кулачек, он зарядил Даю прямо под дых. Гитарист, охнул, и, как подкошенный, рухнул к ногам Таки. Руки, победоносно подбоченился, отставив ножку в бок. Это было тактической ошибкой с его стороны... Дай схватил вокалиста Газеттов за ногу, с силой дернул на себя. Таканори, смешно вскинув руки, плюхнулся на пол.
Визжащий клубок из рук и ног катался по кухне, снося табуреты и ведра. Ке и Кай, сидя на столе, курили одну самокрутку на двоих, лениво наблюдая за потасовкой. Сладковатый запах травки приятно щекотал ноздри.
— Интересно, а кто, все — таки, победит? — затягиваясь, поинтересовался у пространства Ке. Затем, сфокусировавшись на сидящем рядом Кае, вокалист Диров спросил:
— Ты на кого ставишь?
— Ну, я за своих... точнее – своего… — Кая качнуло. И, что бы, не упасть, он ухватился за плечо Ке.
Ке поймал Кая за талию, притянул ближе к себе:
— Эй! Легче! А то свалишься, а они затопчут...
Кай захихикал:
— Ты тааакой заботливый, Ке...
***
Рейта решил поискать что-то съестное. Помыслив, и придя к логическому выводу, что еда живет на кухне — басист, предварительно надев наушники, и, включив плеер по громче, направил туда свои стопы. Свет на кухне не горел. Рейта довольно усмехнулся. Значит, ему ни кто не помешает... Распахнув дверь, и включив свет, Рей застыл на пороге, забыв за чем он сюда вообще шел! А на кухне... Кай восседал, как заправский наездник, на Ке, лежащем на столе. Из под стола торчали две пары ног в разноцветных носках и одном тапке, и доносились фразы типа: “Да! Еще! Не останавливайся...” По всему периметру кухни валялись штаны и футболки. Чей-то кроссовок плавал в мойке. С абажура живописно свисали трусы.
Рейта, судорожно сглотнул, и пробормотав: “ Я зайду позже...” — захлопнул дверь.
Ему в след не стройным хором крикнули:
— Рей! Это не то, что ты подумал...

Пятница:
Около девяти часов утра дверь от хором Диров срывается с петель и летит плашмя на пол, поднимая клубы пыли. Кё, с зажатой в кулаке газетой, в позе буквы “зю” ныряет в клубящуюся сизым темноту коридора. Его путь лежит к двери с заветным “писающим мальчиком”. Цель близка. Ручка, рывок. И, грозное рычание неудовлетворенного самца бегемота сотрясает своды панельного здания. Комната раздумий, оказывается, занята неизвестным созданием природы. Кё, раздраженно нарезает круги по узкому коридору. Время тянется неимоверно долго, а пиво поджимает. Стук в дверь не приносит никаких результатов. И вот, когда вокалист Диров готов просто взорваться, из-за двери раздается голос не двусмысленно выражающий крайнюю степень удовлетворенности. Кё делает стойку. Но, дверь продолжает оставаться закрытой.
— Под плинтус закатаю! – Кё шипит сквозь стиснутые зубы, сползая по стене на пол. И в это момент, о Боги! Облезлая деревянная дверь открывается. В коридор выползает помятый, взъерошенный Дай. Гитарист сжимает в руках Plаy Boy, а на его лице блуждает блаженная улыбка. Кё с трудом фокусирует взгляд слезящихся глаз на гитаристе. Тот, в свою очередь, так же пялится на вокалиста.
В это же время резко отворяется дверь комнаты Газеттов. Оттуда выглядывает вечно довольный Кай. На его лице улыбка. Посмотрев сначала налево, а потом направо, и, наконец, заметив Дая, драммер весело говорит:
— О, Дай! Привет! Ты уже? Отлично! Я следующий…

Вокалист Диров понял, что если он не поторопится, то Кай займет туалет раньше. А такого поворота событий он допустить никак не мог.
Но, его планам не суждено было осуществиться. Из кухни выплыло нечто, такое же всклокоченное и жутко заспанное, как Дай. С одной отличительной чертой – стояк на голове был не огненно красным, а черным с фиолетовыми полосами. Нечто тащило за собой блондинистое существо в кимоно, заправленное в ярко салатные трусы.
Дай застыл по середине коридора, вглядываясь в явление чудес из кухни, прикидывая или это — не глюк. Странные существа приближались в неверном свете начинающегося дня. И, когда Дай уже решил спасаться бегством, блондин со всего размаху налетел на старый велосипед (И, от куда он только там взялся?).
Кай и Кё синхронно обернулись на звуки громких непереводимых ругательств, шум падающих алюминиевых тазов и жизнерадостное дзеленьканье звонка велосипеда.
Но никто, не поспешил на помощь товарищам. Ибо перед заветной дверью решался вопрос не на жизнь, а на смерть. Ведь кандидатур на занятие кабинета прибавлялось в двое. Кай и Кё сорвались на бег одновременно. Правда, Кё повезло меньше. Резко встав, он уже засобирался бежать, но веревка для сушки белья, которая была сорвана в процессе падения тазов и хаотичных движений, не дала ему это сделать. Она, как назло, натянулась параллельно полу, и Кё, зацепившись за нее, со всего размаху полетел обратно на паркет, правда теперь, лицом вниз. “Вот и утро началось!” — пронеслось у него в голове. Со стороны коридора, где все также копошились явления из кухни, донеслось довольное похрюкивание.

Между тем Кай, поняв свое преимущество, быстренько шмыгнул в туалетную комнату. Щелкнула задвижка. Коридор содрогнулся от диких воплей:
— Выходи оттуда, Кай!
— Где гарантии, что я останусь жить?
— Мое честное слово! — выдавил из себя Кё.
Кай тут же вспомнил, что последнее такое слово закончилось буквально на днях, гематомой под левым глазом, и не стал открывать.
— Требую снятия осады, полной амнистии и апелляции к мировому сообществу по правам челов… — его тирада утонула в шквале ударов в многострадальную дверь.
— Ты, маленькое патлатое чудовище!!! – орал взбесившийся вокалист Диров.
— Не смей так на него говорить! Он… он… — голос Руки сорвался на фальцет.
— Как хочу, так и говорю! – огрызнулся Кё, — имею полное право… после того…
Звонкая пощечина помешала ему закончить фразу. Дай, как кошка вцепился в шевелюру Кё длинными наманикюренными пальчиками. Кё пытался отползти в комнату. Но, Дай знал, что делает. Усевшись сверху на своего вокалиста, он методично колотил его головой об пол. На шум из комнат выскочили остальные джеи. Правда, разнимать дерущихся никто не спешил. Ребята весело улюлюкали и хлопали в ладоши. Рейта уже принимал ставки на исход поединка. И ни кто не заметил, как отворилась та самая дверь, и из нее выполз Кай. Кинув взгляд на толпу в другом конце коридора, драммер, ни кем не замеченный, спокойно прошествовал в свою комнату.
Суббота:
Как известно, Кай большой мастак и любитель по части готовки. Вот и решили доблестные джеи воспользоваться таким счастьем. Короче, уговорили Кая приготовить, что ни будь вкусненькое на всю честную компанию. Ну, Кай, конечно, для вида поломался. Но, когда Кё и Аой весьма не двусмысленно намекнули, что за труды драммера вознаградят… Согласился с радостью.
Отправился Каюшка на кухню, надел передничек с двумя вышитыми уточками, да и принялся колдовать у плиты.
Спустя некоторое время Уруха, зевая и потягиваясь, облаченный в пижамку с мишками, вышел из комнаты с изящным фаянсовым ночным горшочком с бабочками. Почесывая животик, Уру поплелся на кухню. Зайдя в помещение, он обнаружил там Дая и Кё. Уруха подошел поближе к столу и потянулся рукой к аппетитно пахнущим пирожкам. И тут же получил по ручкам большой деревянной ложкой:
— Что это вы делаете, уважаемый? – строго спросил Кай, и отодвинул тарелку с пирожками.
— Хочу позавтракать!
— Руки мыл?
— Еще нет…в ванной занято!!!
— Так, какие проблемы?! – Дай, указал на раковину. Уру поставил фаянсовый горшочек с желтыми махаонами в ближайшем углу и начал закатывать рукава своей пижамы, чтобы помыть руки. После водной процедуры, он сел за стол, Дай подвинул на середину пирожки. Уруха попросил чай, Кай налил ему полную кружку.
— Что это за утопленник? — поинтересовался Уру, подозрительно косясь на чашку.
— Где? – спросили джеи хором.
— Во… Сюда гляди! – Уру брезгливо скривил пухлые губки.
— Это пакетик, — сказал Кай.
— С чем?
— Ну, с чаем! Мы экономим.
— Кризис… — изрек Дай, поднимая вверх руку с пирожком.
— Это не чай, а порнография, сам пей, — фыркнул Уруха, отодвигая чашку.
“Да, времена теперь тяжелые”, — подумал Кё, — “чай из пакетиков, ванна совмещена с туалетом, живем в одной комнате, питаемся стряпней Кая… Дожили.”
Но тут неожиданно отворилась дверь, на пороге стоял Руки. Драммер Газеттов всплеснул ручками, умильно глядя на своего вокалиста. И было чего… Выглядел Таканори — сан, как на картине “Свежий кавалер”. Ребята же воссоздали собой картину “Не ждали…”
— ЧТО? БЕЗ МЕНЯ ЖРЕТЕ! – грозно прошипел Руки и прошел на кухню.
Ке, подтолкнул Руки табурет. Уруха всунул в рот вокалиста пирожок. Дай подал чашку. Кай, облегченно вздохнул. Обошлось. Кухня наполнилась мирными звуками завтракающих свинок. Чавканьем, сербаньем, прихлебыванием. Правда идиллия длилась не долго. Тишину нарушил голодный рев. Все обернулись в сторону темного провала коридора. Пол задрожал, тарелки запрыгали по столу, задребезжала люстра, поварешки, висевшие на крючках, закачались как маятники, а крышка горшка Уру мелодично дзеленькнула.
Леденящий кровь вопль разнесся вторично. Уру прижался к Кё, который трясущимися руками достал блокнотик и принялся набрасывать завещание, Кай запрыгнул на колени Дая и огласил своды здания отчаянными высокими частотами, и все вместе стали ждать конца света. И тут появилось “ОНО”. Оно было четырехголовым, многоруким и семиногим, извивалось и шипело как змеи в брачный период. Конечно же, нечто не смогло преодолеть дверь с первой попытки. И даже со второй и третей успех был не большим. И тут начали происходить совсем не вероятные вещи. Ошеломленные джеи на кухне, совсем позабыв о еде, заворожено следили за метаморфозой существа. ОНО начало делиться, точнее, разваливаться на части. И, одна из них, наконец-то протиснулась в кухню. Правда, две отставших части, тут же кинулись следом, снося все на своем пути, при этом естественно задев емкость с результатом утренних трудов Уру. Содержимое ночной вазы живописно расплескалось на старый истоптанный линолеум.
Достигнув цели первыми Аой и Рейта, довольно скалясь, заграбастали пол тарелки пирожков. Наряду с грохотом от продолжающей падать посуды и истерики Кая, по всей коммуналке разнеслось жизнерадостное чавканье, довольное похрюкивание и даже эйфорическое повизгивание, когда попадалась мясная начинка. Наконец в кухню ввалилась остальная часть “чудовища”: Тошия в пеньюаре из прозрачного бледно фиолетового шифона и кружевных трусиках-стрингах, Шинья в бигудях, и атласном халатике с неимоверным количеством рюш и оборок, Каору со страшно недовольной миной на лице. Все по очередности вляпались в лужу около лежащего горшка с бабочками и дружно, ругаясь, что нужно за собой вытирать, окружили стол. Аой и Рейта еле успели проглотить остатки пирожков. Под свирепым взглядом Каору, Кай слез-таки с колен уже оглохшего Дая и сел на рядом стоящий табурет.
Первым голос подал все тот же Каору:
— И что здесь случилось? – грозный голос пронесся по кухне, от чего последняя уцелевшая тарелка разлетелась в дребезги. Все от неожиданности вздрогнули. Взгляд Каору упал на тарелку, где еще недавно были пирожки.
— Кто съел все пироги? — Рей и Аой сделали невинные щенячьи глаза, полные непонимания.
— Так кто их съел? – никто не шелохнулся, — Значит, не хотите отвечать! Да? Хорошо, сейчас у нас пройдет квартирный совет, в котором мы рассмотрим несколько немаловажных вопросов. Объявляю совет открытым!
При этой фразе все поспешили найти себе по стулу и усесться по удобнее. Слушанье же все таки! Кай даже вновь подумал о комфортных коленях Дая.
— На повестке дня у нас следующие вопросы, — продолжал громки голосом Каору, чинно расхаживая по кухне, — Не дающий уснуть шум, громкая музыка и просто бардак сегодняшней ночью, — при этих словах он отсканировал взглядом Ке и Руки, — темнота в коридоре, разбитая посуда, валяющиеся по всей квартире вещи и музыкальные инструменты, кем-то съеденные пирожки, приготовленные с такой любовью Каем, для ВСЕХ… И, спасибо тебе Кай, мы тебя не забудем! И последнее: сломанная дверь в туалете.
Руки и Рейта стали рассматривать потолок, дабы никто не посмел заподозрить их в большинстве сотворенных дел. Уру переключил свой взгляд на педикюр, справедливо отметив, что пора уже подстричь. Первым не выдержал полузадушенный совестью Дай. Рыжий поднял руку и честно признался:
— Ээ… это я трусы… белье разбросал. Ну, так сложились обстоятельства… А утром не успел еще убрать. Но я обещаю, что сейчас же все будет на своих местах!
— Принимается! – последовал ответ Каору. — Иди и прямо сейчас убери бардак.
Дая простить дважды не пришлось. Ободренный тем, что его не загрузили еще чем-то гитарист, побежал в коридор.
— Итак, продолжим. Стоит ли мне еще повторять весь список?
Все замотали головами.
— Хорошо, и кто же это все сделал?
Ответом ему была тишина, нарушаемая только шуршанием и кряхтением из коридора.
— Я жду…- Каору грозно смотрел на джеев.
Шинья судорожно вздохнул и прошептал, указывая на Газеттов:
— Вот они! Это все они сделали! – и быстро ретировался.
Руки вскипел. Вскочил пунцовый Уру.
— Ну, Шинья, стукач, сейчас я до тебя доберусь! – взревел Рейта.
— Отставить, вам слово не давали!!! –крикнул Каору, — Продолжаем собрание…
После долгого разбирательства: “Кто виноват и что делать”, советом было принято решение, что во всех пунктах бардака виновны — Газетты. Руки, прикинув содержание своего спрятанного от посягательств Урухи бумажника, который постоянно клянчил деньги на косметику, обещал заплатить за сломанную дверь и лампочки. Справедливо решив, что легче откупиться, чем мыть туалет. Ведь его маникюр стоит дороже… Уруха, натянув розовые резиновые перчатки до самого подбородка, протер пол на кухне и помыл свой горшок.
Придя к единому мнению, все пришли к мирному соглашению и собрались в комнате Диров.
Чтобы хоть как-то разрядить обстановку и нарушить неловкое молчание, Руки решил внести предложение:
— Ребят, может, покурим?
— Ты ж бросил? – в недоумении сказал То.
— Так... это я официально бросил, а так... можно и побаловаться, — Руки, задорно подмигнув, обратился к Аою, — Аойчик, тащи кальян!
Через несколько минут по комнате пополз сладковатый запах…
— Мужики, вы че-то далеко сидите, я вас уже не вижу! Ближе двигайтесь, ближе, ближе!
— Кай, да мы и так все вплотную!
— Хм, значит… это я улетаю... Держите меня, а то выйду на околоземную орбиту! – Кай покрепче ухватился рукой за спинку кровати.
— Тошия, а ты оказывается такой симпатишшшный, — Уру, выдохнув струйку дыма, уставился мутным взором на товарища.
— Да-а-а?! — Тоши повернулся к Уру, чуть покачиваясь и улыбаясь.
— Угум... И глаза такие голубые-голубые! Как окиян прямо!- рассыпался в комплиментах Уру. ( Хорошо Кою накрыло, что цвет глаз перепутал.)
— Пасибо, Уру, пра-ик!-во знаеш-шь не ожидал! Ты тоже у нас такой голубой-голубой!
— Ей, вы двое, на кровати! не увлекайтесь там! Так, Аоич подбрось-ка еще “хворосту”! – командовал Така.

Через час, а может и на следующий день:

— Да, нам вокалистам, молоко нужно давать за вредность! А вы говорите…- Руки достал из кармана Кая батистовый платочек и шумно высморкался, пустив слезу по поводу тяжкой доли. Его поддержал Кё и в прямом и переносном смысле.
— Я до пенсии не доживу… я на вредной работе! — причитал откуда-то из-под кровати, сворачивающий самокрутку Рейта. Припоминая производственные травмы, тихо всхлипнул Дай:
— Я теперь по ночам падаю с кровати, сейчас вот лежу на сквозняке, а вокруг какие-то твари ползают…
— Какие твари?! Где? Неет никого… Только полянка с цветочками… — с умилением рассматривал паркет Аой, жующий какое-то экзотическое растение.
— Простите, как ваше имя-отччевствво?- невнятно-любезно обратился, делая очередной затяг, Уру к сидящему с ним в обнимку Тошия.
— Тоcимаса Хара...я! — отвечали из-за туманной завесы.
— Эх, Тошик … Тошик… тьфу... нам ли быть в печали, а?
— Угу! – Тошия потрепал “дружищу” по щеке и смачно чмокнул в лобик.
— Эй, Аойчик, что там у тебя еще есть?- спросил кто-то белобрысый.
— Ну, соломка маковая сушеная… конопля среднеазиатская… грибочки, а вот... порошочек колумбийский, розовый, трофейный…
— А ну-ка давай его!
— Заваривай!

Воскресенье или понедельник:

На следующее утро. Кё проснулся в хорошем настроении и решил навестить читальную комнату. Вышел в коридор. Заветная дверь. Странные звуки из санузла. Ощущение дежа вю… Кё не долго думая дернул дверь, к счастью та оказалась не заперта. Ввалился в ванную. Быстро огляделся. Дай сидел на глянцевом друге со спущенными штанами аккомпонируя сам себе на гитаре, в ванной (прошу заметить именно в ванной!) на своем любимом ночном горшке с желтыми бабочками, так же с приспущенными штанами, восседал Уруха, тоже с гитарой в руках. Дай обернулся на скрип и недовольно воззрился на Кё
— Что не видно, ЗАНЯТО!!! –пропел Дай.
— Стучаться надо и дверь закрой с той стороны! – в унисон ему подхватил мотив Кою. Кё, аж слюной захлебнулся. И, не найдя, что ответить, был вынужден ретироваться. Потоптавшись в темном коридоре, Ке решил пойти на кухню. На кухне, как всегда, был Кай. Драммер Газеттов проникся бедой вокалиста Диров. И, налив чаю Ке, сел напротив него, подперев щечку ладошкой. Ке, приободренный таким вниманием, уже было собрался начать жаловаться на свою не легкую жизнь, как тут раздался звонок в дверь.
Кто-то пошел открывать. Ке и Кай переглянулись, кого это несет с утра не…
— О, мои дорогие! – раздался из коридора знакомый голос человека с кожаной папкой, того самого…
Ему что-то ответил Дай. В разговор вклинился Шинья.
— Кай, у тебя в заначке ничего нет? – спросил доверительно Ке.
— Ну… есть, — Кай жеманно повел плечиками. Ке придвинулся ближе к драммеру.
— Так что…
— А остальные? – Кай стрельнул глазками.
— Что остальные… — не унимался Ке, — разве нам вдвоем плохо?
Вокалист Диров уже вознамерился усадить Кая на стол, когда двери кухни открылись. На пороге стоял лысый с кожаной папкой и Дай с Шинья.
— А мы тут, это… чай пьем, с ватрушками, — брякнул Кай.
— Ага… — поддакнул Ке.
— Без нас? – очень внимательно посмотрел на своего вокалиста Дай.
— Ребятки… я тут к вам… — начал человек с папкой, — ну, в общем, руководство кампании тут просило вам передать… финансовое положение улучшилось и… Вот, — мужчина положил на стол десять разномастных ключей с дорогими брелоками.
— Нет!!! – хором ответили джеи.
— Что нет? – в недоумении переспросил лысый мужчина.
— Мы не хотим разъезжаться… — сказал Дай, обнимая Кая и Ке.
— Да! Нам хорошо вместе… — на кухню завалили Уруха с Тоши и Каору.
— Мы – одна семья… — Руки прижался к плечу Аоя.
— Так им там и передайте… — грюкнул кулаком по столу Рейта, притягивая к себе Шинью.
***
Они стояли у окна, наблюдая, как разъезжаются из двора лимузины. Когда последняя машина выехала прочь, Руки повернулся к Аою:
— Аойчик, ну что, у тебя еще осталось?
— А то… — Аой расплылся в довольной улыбке. Ребята весело переглянулись.
— Ну, тогда давай, заводи шарманку, — скомандовал Ке…