***

Проснувшись, аккурат перед обедом, джеи, лениво позевывая, посползали с коек. Кай и Дай отправились чистить зубы. Остальная братия, забив на водные процедуры, сразу отправилась в столовую.

К этому времени в столовой был наведен порядок. Столы расставлены по местам. Разбитая посуда убрана. Обслуживающий персонал приветливо улыбался. Музыканты поспешили к своему столу, на котором красовалась вареная курица, дымились тарелки с лапшой. Изголодавшиеся джеи накинулись на еду стаей стервятников.

Уруха пытался отрезать хоть маленький кусочек мяса, а Дай уже дожевывал n-кусок. Уру пытался подойти к мясу с лучшей стороны, но то ли мясо не хотело идти ему на встречу, то ли руки были у Кою кривыми. Примерившись, гитарист ткнул в сочный кусок сразу и нож и вилку. Но…

— ДЕРЖИ МЯСО! – вскрикнул Уру.

— Какое мясо? – удивились все.

— Вот…

— Аааааааа……...

— Ну, то мясо…

Сначала все уставились на гитариста. Кою сидел с ножом и вилкой в руках, открыв рот, что туда могла с легкостью залететь ворона. Потом все посмотрели в сторону медсестры, которая сидела за соседним столом, читая журнал.  И тут на тебе, картина маслом: на ее голове красиво возлежал кусок того самого мяса, что не попал в рот Урухи. В столовой воцарилось гнетущее молчание. Дедушки – пенсионеры за своими столиками, перестали стучать ложками. Кое-кто постарался не заметно выбраться из помещения, до начала катастрофы. Ведь, то, что катастрофе быть – не сомневался ни кто.

Уру протянул даме салфетку. Даже в такой сложной ситуации его не покинула галантность. Медсестра, в свою очередь, отвесила ему полновесный подзатыльник. А когда Уру развернуло задним фасадом, добавила пендель. После чего все продолжили трапезу, как ни в чем не бывало.

Наевшись, джеи выползли из-за стола. Аой поблагодарил поваров за прекрасный обед. И все дружно направились к выходу.

Когда приползли в палату, то тут же повалились на койки.

— Я так наелся, что мне и кровати мало… — поглаживая выпирающий из пижамы животик сказал Каору.

— Еще бы, столько съесть!!! – хихикнули с другого конца.

В этот момент дверь распахнулась, и на пороге появился Главврач, с перевязанной головой и в сопровождении двух санитаров. Оглядев разомлевших и чуть ли не засыпающих джеев, доктор констатировал:

— И так, вам здесь быть еще два дня. Надеюсь, что ваше пребывание пройдет без эксцессов, — затем, почесав переносицу, и что-то вспомнив, гаркнул, — А почему сидим? А ну марш на комиссию, разлеглись тут, как хрюндели ленивые!

***

Джеи с неохотой встали и поплелись в сторону уже заждавшихся их злостных врачей. Знакомые коридоры, унылые стены, крашеные двери.

Увидев табличку с надписью «Сексолог», все начали отнекиваться и отмахиваться. Каждый показывал на соседа. И ни кто не хотел идти в кабинет. Но, чья-то «дружеская рука», все же умудрилась запихать маленького вокалиста Газеттов в приоткрытую дверь.

— Предатели! – успел крикнуть Руки, перед тем, как дверь захлопнулась, отрезая его от внешнего мира.

Таканори не уверенно переминался с ноги на ногу, не решаясь двинуться с места.

— Ну что же вы стоите голубчик, проходите, — дядька в белом халате указал на стул, напротив внушительных размеров стола красного дерева. Руки поежился, но послушно занял указанное место.

– И так, представьтесь, пожалуйста! – доктор улыбнулся пациенту.

— Таканори Митсумото, — прошептал Руки.

— Что-то имя ваше до боли знакомо, поете где-то? – поинтересовался эскулап.

Руки охотно закивал головой.

— Ага, видел я вас на концерте! Да… вот это шоу! Так скажите мне голубчик, вас, что-то беспокоит?

—   В каком плане?

— Ну, может, вы испытываете неудовлетворение или у вас проблемы с вашим партнером?  Может он пассив? Ведь такое поведение о многом говорит… И вообще, не стоит на публику выливать свои сексуальные фантазии, а это… — доктор встал из-за стола и продемонстрировал движения бедрами взад вперед, от чего у Руки округлились глаза, -  что вы хотите показать? Как вы всю ночь работали, не покладая рук. Да мы и так знаем, как этим заниматься, может вам вести программу «Секс с Таканори Митсумото»?

За дверью послышалось дикое ржание и постукивание о стенку руками.

— Доктор, со мной все в порядке…- пробормотал Руки, ну как-то очень уж не убедительно.

— А вот еще, — доктор вскочил на стол и повторил пару предыдущих движений, в конце смачно облизнул пальчик и скривил губы. Така ошалело уставился на врача.

– Вы сами придумали или кто подсказал?

Вокалист засмущался и отвел взгляд.

— Знаете, что я вам скажу голубчик, вам надо срочно жениться…и удовлетворят свои потребности в постели…или… найдите себе хорошего доктора. Ну, вот хоть меня, — заключил сексолог, усаживаясь обратно за стол. И весьма красноречиво глядя на маленького вокалиста Газеттов. Руки молчал, только хлопая ресницами и поминутно поднимая отпадающую челюсть. Остальные внимательно слушали, что говорит умный доктор, и  кивали головами.

Когда дверь резко отворилась, джеи горохом посыпались к ногам Руки.

— Нет, нет… большое спасибо, но право, не стоит! – блондин поспешно выскочил в коридор.

***

— Итак, кто отважится войти в эту дверь? – обвел взглядом музыкантов Кё.

На двери, огромными буквами красовалось слово «Окулист».

— Как будете делить? – поинтересовался Дай.

— Вы только посмотрите на себя, все ленивые, как черепахи после родов, борются только за право выйти первыми на сцену, — Рейта смачно сплюнул, и гордо обведя всех присутствующих воинственным взглядом, вошел внутрь.

В кабинете было темно, только в дальнем уголке горела малюсенькая лампочка. Рейта, что ночной мотылек, побрел на источник света. Упершись коленями во что-то твердое Рей остановился. Глаза уже привыкли к темноте. Музыканту удалось рассмотреть, что лапочка – это ночник под зеленым стеклянным абажуром, который стоял на конторке. А за хлипким предметом мебели восседал на трехногом табурете доктор. Больше смахивающий на сову или перепуганную мышь, которая… (ну вы поняли…). Огромные очки с толстенными линзами слабо поблескивала в неровном свете ночника.

— На что жалуетесь? – проскрипело существо на табурете.

— Ни на что! -  ответствовал Рейта.

— Как?… Вот в наше время, очередь была, как за колбасой. В этаком хмм…году, а сейчас…тьфу ты, развелось…Ну что же, раздевайтесь будем вас смотреть!

— Зачем? Мне же только зрение проверить, — удивился басист.

— Раздевайтесь, голубчик, сейчас начнем…- доктор сполз с табурета, обходя конторку.

Что происходило дальше, никто не знает, это осталось тайной известной, только, Рейте и самому доктору. Первый отмалчивался с упорством партизана на допросе у немцев, второй — загадочно улыбался и повторял, что врачебные тайны не выдает.
По звукам же, что доносились из кабинета, вообще, что-либо выяснить было сложно:

— Ааа….

— Громче...

— АААААААА!!!!

— Ниже…

— Оооуууу!

— Не туда попал, выше бери!

— Уууу…

— Громче, голубчик, громче!

— Еееее….

— Теперь попал…

Стоящие в коридоре джеи, с замиранием сердца вслушивались в доносящиеся из кабинета звуки.

— Интересно, чем они там занимаются? – не выдержал Дай.

— Эх, жаль, надо было мне идти, — в сердцах махнул рукой Ке.

— Тебе, что меня мало? – удивился Дай.

— Может, ему разнообразия захотелось? – высказал предположение Руки.

— Или его возбуждают люди в белых халатах со странными приборами в руках, — хмыкнул Уруха, рассматривая себя в оконном стекле.

— Но, я тоже могу… одеть белый халат, и взять странный инструмент в руки, — не унимался Дай.

— Да дело не в тебе…- Кё прикрыл глаза и мило так заулыбался.

Кай стоял на коленях, прислонившись ухом к двери, и тихонько хихикал. Ему было хорошо и тепло, особенно в области того места, что по ниже спины. Он и не подозревал, что позади него стоит Кё. Потому как, после очередного набора ахов, вздохов из кабинета, все джеи навалились на дверь, и Кая соответственно. Ке, воспользовавшись суматохой, и тем, что его любимый, но очень уж ревнивый гитарист ничего не видит, приложился руками к упругим полушариям драммера Газеттов. Кай, наконец, сообразив, что с ним что-то таки происходит!!! Повернул голову назад, встретился взглядом с Ке, понимающе заулыбался. Ке, наклонившись к Каю, шепнул тому на ушко: «Сегодня, на старом месте…» Кай залился румянцем, коснулся губ вокалиста Диров. Выдохнул страстно: «хорошо…». Ке отлепился от драммера, как раз в тот момент, когда дверь, наконец-то открылась, и в коридоре появился Рейта.

Все уставились на довольную физиономию басиста. Тот, не проронив ни звука, прошествовал мимо остальных музыкантов, остановился напротив Руки. Маленький вокалист затравленно смотрел на согруппника. Рейта сграбастал Таку в объятия, смачно поцеловал в лоб. Отпустил. Потянулся, прохрустев суставами.

— Ну, я пойду… покурю, — стрельнув у ошалевшего Дая сигарету, направился к выходу из больницы.

Джеи впали в ступор. А кое-кто даже в кому. И, не ясно, сколько бы они прибывали в таком состоянии, если бы, не пробегавшая мимо медсестра. Девушка наткнулась на живописную скульптурную группу посередине коридора. Посветив фонариком каждому в глаза, проверив остальные реакции, медработница решила вызвать пару санитаров. Те прибыли на место с оперативностью, которой позавидовали бы некоторые службы. Увидев знакомые лица, джеи сразу же пришли в рабочее состояние. И быстро ретировались из злосчастного коридора.

Остановились только между дверями с надписями «уролог» и «нарколог».

Слово «нарколог» казалось смутно знакомым всем. Но вот «уролог»… Начались споры, переходящие в крики, а там и до рукоприкладства совсем ничего оставалось, кто к кому пойдет? Исход полемики решился старым как мир способом. Победил сильнейший. Сильнейшим, к удивлению многих, оказался Ке… Каору ничего не оставалось, как покориться судьбе, и шагнуть в неизвестность. То есть, кабинет нарколога.

К удивление Каору, врачом оказалась с виду милая дама средних лет, в элегантных очках в позолоченной оправе. Докторесса изучала журнал, не обращая ровным счетом ни какого внимания на вошедшего. Каору тихо прошел по кабинету. Уселся на стул напротив докторши. Деликатно кашлянул в кулачек. Докторша, быстро убрала журнал и так проникновенно и пристально посмотрела на  пациента, что Каору, аж в жар бросило. Затем, она достала блокнот и начала что-то усердно строчить. От любопытства шея Каору начала вытягиваться, а глаза выпучились. Докторша подняла взгляд от записей, отрывисто произнесла:

— Пьете?

— Нет…

— Врете?

— Нет!

— Курите?

— Нет

— Опять врете?

— Нет…

— Вытяните руки вперед!

— Нет, — на автомате выдал Каору.

— Сопротивляетесь?

— Нет!

— Смени пластинку, дебил! – донеслось с коридора.

— Нет, — закричал в ответ Каору, вскакивая со стула.

Гитарист заломил руки, начал метаться по кабинету в поисках убежища. Наконец, в поле его зрения попал платяной шкаф. Каору с радостным воплем, кинулся к мебели, открыл резные дверцы и попытался затусоваться в середину. Доктор с отрешенным видом наблюдала за действиями пациента.  Опыт и долголетняя практика сыграли не последнюю роль в созерцательном состоянии врача. Понаблюдав за мечущимся гитаристом минут десять, доктор подняла телефонную трубку.

— Бригаду оперативного реагирования, в кабинет 322… Код ситуации – 33-2-1 Браво.

Из замаскированной под этажерку двери в кабинет вбежали два санитара. Каору скрутили. Докторша вскрыла ампулу. В воздухе разлился запах камфары. После инъекции музыкант обмяк в руках санитаров и закрыл глаза. Его уложили на кушетку, а тетя-доктор еще и укрыла пледом.

— Типичная реакция. Наш клиент, — констатировала докторша, — Вам, милок, у нас бы подлечится, не хотите остаться еще на недельку?

— НЕТ!!! – раздалось из коридора.

— Ну, что же… нет, так нет… — тетка черканула что-то на бланке рецепта. Подняла Каору с кушетки, воткнула бланк в зубы и выпроводила из кабинета.

Когда из дверей кабинета появился Каору, закутанный в клетчатый плед, с розовым бланком в зубах — джеи зашлись в приступе истерического хохота. Кору, скривив мину, злорадно подметил:

— Смейтесь… еще не ясно, как Ке к своему врачу сходит.

Ке подавился смешком. Дай настороженно покосился на дверь. Остальные пожали плечами.

Ке подбоченился. Хотя глазки его бегали и очень недобро поблескивали. Ведь, приятного было — мало, надо сказать. Тем более, выяснить что же это за доктор Ке так и не удалось. Собравшись с духом, «последний гладиатор», шагнул по направлению к кабинету. Остальные музыканты, не выдержав, бросились к другу. Сопроводив вокалиста  умными напутствиями, пожав руку, наступив на ногу и сентиментально попрощавшись, каждый чмокнул его на прощанье,  помахав рукой, отправили к урологу.

— Ну, не поминайте лихом… — Ке, гордо поднял голову, шагнул за дверь. И тут же расплылся в довольной улыбке. Врачом оказалась молоденькая белокурая девушка. Доктор встала из-за стола. У Ке закружилась голова, и скакнуло артериальное давление. Доктор была одета в белый халатик таких микроскопических размеров, что из-под него были видны подвязки чулочков.   Кё мысленно поблагодарил всех известных ему богов, за сей подарок, и улыбнулся самой очаровательной улыбкой.  Девушка сдержанно хихикнула,  и повела вокалиста за ширму, сказав раздеться. Радуясь такому повороту событий, Ке, быстро снял с себя всю одежду, улегся на кушетку и принялся ждать. Надо отметить, что в кабинете было довольно таки прохладно. Через какое-то время вокалист Диров, понял, что замерзает. И тут за ширму вплыла доктор. Осмотрев достоинство Ке, девушка хмыкнула:

— Что-то слабенько, как для вас…

Кё, посмотрел вниз и поднял бровь:

— Ничего себе слабенько, да я им…чуть ли не гвозди забиваю…

— Оно и видно, совсем исхудал! Что же вы его так не бережете?

— Как? Берегу его, как зеницу ока, упражнения всякие делаю…

— Интересно…и какие же это упражнения? – поинтересовалась доктор, помечая что-то в блокноте. Кё благоразумно решил промолчать.

— Проблемы с мочеиспусканием по утрам есть?

— Чё? С каким пусканием? Я же говорю, все там в порядке!

— Да-да, лично проверял, — одновременно произнесли Кай и Дай.

В коридоре повисло напряженное молчание. Дай метнул, в прикрывшего ладонью рот, Кая убийственный взгляд. Драммер Газеттов благоразумно пододвинулся ближе к своему басисту. Рейта, в свою очередь, приобнял лидер-сана за плечики:

— Да ладно тебе, Дай… не петушись…

Дай только фыркнул. И вновь все припали к двери.

А там, доктор продолжала осмотр своего звездного пациента.

— Ну что же, проверим! Как оно есть… на самом деле, – доктор надела хирургические перчатки ярко-розового цвета. Ке с любопытством наблюдал за манипуляциями девушки. А точнее, пожирал взглядом аппетитные округлости молодого работника медицины.

Правда, когда докторша повернулась к пациенту, держа в руках странный предмет, полуметровой длинны, напоминающий серебристый телефонный шнур, Ке побледнел, и попытался забиться в самый дальний угол кушетки.

— Да вы расслабьтесь, больно не будет! – пропела сладеньким голоском девушка, нежно коснувшись пальцами щеки вокалиста Диров.

Раздалось громкое «ОЙ».  Находящиеся в коридоре джеи, как по команде схватились за свои причинные места, затравленно переглядываясь. Руки же, вообще сполз по стене, на пол. Шинья сдавленно пискнул: «Ой, мама...»

Единственными, кто не заметил общего переполоха были Дай и Кай. Упершись, друг в друга лобешниками, как два молодых бычка на лугу, драммер и гитарист увлеченно выясняли оношения:

— А я готовить умею… — проговорил Кай.

— А я убираюсь в квартире…- парировал Дай.

— Ага, убираешься! С пылесосом в обнимку спишь, чтобы ТВОЙ длиннее казался! – всплеснул Кай руками.

— А ты его соблазняешь своей стряпней, а в постели — пассив! – фыркнул гитарист.

— А ты меня с собой не сравнивай, я духовно развит…- драммер сильнее уперся в пол, пытаясь сдвинуть рыжего.

— А я… а я… — Дай примеривался, как бы это лягнуть драммера побольнее.

Кай, в свою очередь, намеревался вцепиться гитаристу в яркую шевелюру.

— Так, девочки брейк, — Руки попытался разнять двух петухов.

— А ты вообще молчи!!! Мелкий еще… — дуэтом рявкнули Кай и Дай.

Тем временем в кабинете доктор продолжала осмотр Ке.

— А теперь ложитесь на живот…

Ке боковым зрением заметил зловеще блеснувший в руках блондинки инструмент. И тут же почувствовал его холодное прикосновение у себя на пятой точке.

— А без этого никак? – прошептал вокалист Диров.

— Нет, — безапелляционно заявила бестия, — А что, для Вас такое в новинку?

Ке поерзал на твердом покрытии.

— Ооо!!! – докторша хищно улыбнулась, — Надо же… Значит я буду первой…

Правда, происходящее в кабинете, джеев уже не интересовало. Ведь посередине коридора происходило такое представление! Кай оседлав Дая, методично выбивал мозг последнего посредством соприкасания головы гитариста и пола. А Руки бегал вокруг, давая ценные советы, и норовя лягнуть, барахтающегося, рыжего в коленку.

Дверь кабинета распахнулась, и из нее вышел Ке, болезненно морщась при каждом шаге. Взору вокалиста предстала такая знакомая картина. Плотное кольцо джеев посередине коридора. Звуки борьбы. Одобрительные возгласы.

Ке, оттопырив зад, и переваливаясь с ноги на ногу, как селезень, направился в сторону музыкантов. Протолкавшись в круг, вокалист увидел, что его гитариста самым наглым образом избивают. Ке, бросился рыжему на помощь. Схватив Руки поперек туловища, Ке с силой швырнул маленького вокалиста Газеттов прямо на Кая. Драммера смело к стене, как кеглю в боулинге.

— Ну, и что, на сей раз, не поделили? – уперев руки в боки, поинтересовался Ке, оглядывая присутствующих.

— Тебя, — поднимаясь с пола, отрапортовал Дай.

— Боюсь, теперь и делить некого будет…- Кё мотнул головой, вновь потирая задницу. После такого заявления конфликт был исчерпан. Остальные поежились, в очередной раз, хватаясь за свои «сокровища».  А Рейта, так вообще перепутал свое с Руки. «Маловат – будет», — пронеслось в голове у Рея. Руки лишь хихикнул.

Кай предложил возвращаться назад, в палату. Каору с облегчением вздохнул. Шинья захлопал в ладоши.  Тошик подметил, что им таки удалось!!! Ведь комиссию они прошли! Почти без потерь. Все в очередной раз посмотрели на Ке. Тот, кажется, не замечал ничего, кроме своей задницы.

***

Вечерний обход был окончен. Главврач, проследив, что бы все пациенты были на своих местах, а некоторые и хорошо зафиксированными, удалился в свой кабинет. Следом прошесвовала красавица-блондинка, доктор-уролог. Остальной медперсонал разбрелся по своим рабочим местам.

Палата джеев погруженная в ночную темноту, дышала мирной тишиной. Но, это спокойствие было обманчиво. В очередной раз Аой подменил снотворное на безобидные витамины. И теперь музыканты ждали заветного боя часов. Дабы, может, в последний раз, повеселиться на славу в стенах ставшей уже родной им клиники.

— Ну, что? Гонки? – возбужденно проговорил Шинья.

— Да ну… надоело, — Тошик удобнее устроился на кровати.

— Может, стекла побьем, в ординаторской? – Руки возбужденно подпрыгивал на своей койке.

— Мелко это все, — Дай перевернулся на другой бок, — размаха хочется…

— Эй, Аоич! А ты, что скажешь? – Каору повернулся к окну, где на подоконнике восседал гитарист Газеттов.

Порыскав в полах своей чудо — юбки, Аой, вытянул изрядно помятую самокрутку. Сделав затяжку, задумчиво уставился в небо.

— Эй, Кою, а нам…

Ответа не последовало. Аой был погружен в созерцание других миров. Таким его состоянием умело воспользовался проныра — Ру. Сперев самокрутку у своего гитариста, вокалист пустил ее по кругу музыкантов. Каждый сделал по затяжке. От чего на душах потеплело и повеселело в головах.

Даже Кай с Даем пришли к мирному соглашению и сидели в обнимку, перешептываясь и хихикая, как первоклассницы.

Опомнившись Аой, поманил к себе Рейту. Басист понимающе улыбнулся. Две тени скользнули в коридор с первым ударом курантов. Ночь веселья началась.

Шли по коридору. До боли знакомой дорогой, мимо дверей запертых кабинетов. Друзей затопило волной воспоминаний. Смех, слезы… Наконец, добрались до ординаторской. Заглянули в середину. Переглянулись. Картина порадовала. Весь персонал оказался в сборе. Главврач и медсестры играли в бутылочку. Санитары мирно дремали на столе у дежурного врача, в то время, как последний готовил коктейли у импровизированной барной стойки. И мило ворковал с блондинистой докторшей – урологом.

Ребята направились дальше по коридору. Подойдя к кабинету Главврача, Рейта дернул ручку двери. Конечно, что дверь была заперта. Аой запустил руки в полы своей чудо – юбки. Порыскав там какое-то время, вытащил на свет супер устройство по открыванию замков любой сложности. В простонародье, именуемое шпилькой. Передав отмычку Рейте, Аой приглашающее кивнул на двери.  Рей, как опытный «медвежатник», с легкостью открыл замок.

Войдя вовнутрь, и подсвечивая себе фонариками, ребята огляделись по сторонам. В дальнем конце довольно таки обширного помещения, ну совсем не заметно, высился несгораемый шкаф-сейф. Рейта, аж присвистнул, когда луч фонаря Аоя выхватил из темноты массивный замок и три ряда кнопок и рычажков.  Взяв со стола стетоскоп, басист принялся крутить барашки и ручечки на двери. Аой в это время изучал содержимое ящиков стола.  Правда, ничего стоящего внимания клептомана со стажем в них не обнаружилось. Приунывший гитарист, уселся на излюбленное место (то есть на подоконник). И уже собирался закурить, как тут его взор привлек висящий на спинке кресла пиджак. Не добро, так улыбнувшись. (Благо, было темно и ни души! А то бы — точно в обморок попадали все!) Аой, достав из стаканчика канцелярский нож, стал художественно вырезать дырки на пиджаке.

Рейта, стоя в позе «зю», наперевес со статоскопом, выслушивал код сейфа. Ему оставалась какая-то одна цифра! И в этот животрепещущий момент, дверь кабинета распахнулась. Вспыхнул яркий свет. Ребята вздрогнули, вошедший крикнул:

— Караул, воры!!!

Аой сориентировался молниеносно. Бросил в доктора его же пиджак. От вида испорченной вещи (D&G, коллекционный, сумасшедшее дорогой!) эскулап брякнулся в обморок. Рейта только успел руки подставить, что бы доктор, упаси Боже! Не упал на пол. Справедливо отметив, что лишний шум им совершенно не нужен. Напоив главврача снотворным, связав по рукам и ногам скотчем. И им же заклеив рот. (Так на всякий непредвиденный случай…) Музыканты затолкали медицинское начальство в открытый такими титаническими усилиями сейф. Предварительно вычистив тот от запасов спиртного, коробочек со всевозможными таблеточками и капсулами.

Сгрузив добычу в халат, Аой и Рейта на цыпочках выбрались из кабинета. Предварительно закрыв сейф и, конечно же, дверь! Ведь, всем известно, что в закрытые двери намного сложнее войти!

Вернувшихся с «охоты» добытчиков встречали радостными криками. Особенно радовался и кричал Руки. Повиснув на Рейте, маленький вокалист с гордым видом оглядывал остальных музыкантов:

— Он – мой!!! Мой басист. Из моей группы!! – орало блондинистое недоразумение.

Что бы, хоть как-то, утихомирить разбушевавшегося Таканори, Аой, с барского плеча, подарил тому свой радиопередатчик. Правда, чудо техники было изрядно помято и покусано, да и вещало только одну радиостанцию «Маяк». Но, до слез растроганный Руки, расцеловал гитариста, и палата наполнилась не только дымом кальяна, звяканьем стаканов, но еще и непонятными звуками, которые доносились из радио.

Веселились от всей широкой джеевской души. Сначала пили. Потом – пели… Потом опять пили. И снова пели. Потом только пили, потому что петь уже не могли.  Кто-то предложил Руки выключить свой бульбулятор. Руки отреагировал весьма бурно, швырнув в обидчика табуретом. Обидчик временно выпал в астрал. Шинья предложил станцевать. Согласились. Устроили пилон из столов, принесенный с пищеблока. Танцевали кан-кан, под песню «Арам-зам-зам», которая с периодичностью в десять минут неслась из хриплого динамика радиопередатчика Ру. Приз зрительских симпатий за лучшее исполнение достался квартету Каору, Дай, Уруха, Рейта. Ребята так лихо отплясывали, что ножки столов не выдержали и с треском подломились. Четверка грохнулась на пол. При этом Дай оказался под Рейтой. (Ну, абсолютно случайно!). В отместку Ке, во всеуслышание объявил, что собирается взять в жены… Кая. Новоиспеченная невеста залился румянцем. Сказал, что как порядочная девушка, должен подумать… И с диким воплем кинулся на вокалиста Диров:

— Я согласен!!!

Стали поздравлять брачующихся. Тошия вызвался сшить свадебное платье. На ткань пошли последние оставшиеся в живых занавески из кабинета методиста. Аой подарил Кё галстук, ручной работы, который честно был спизджен  в кабинете Главврача, за что Кё смачно чмокнул того в губы. В то время, как Кай недовольно поджал свои. На что Дай весело подметил:

— Вот ты и влип…

Платье было готово. Подруги невесты, а по совместительству драммер Диров – Шинья и гитарист Газеттов – Уру, ушли за импровизированную ширму, помогать молодой, облачаться.

Тем временем остальные музыканты расчистили пространство посередине палаты. Распорядителем церемонии сделали Аоя. Венчать молодых вызвался Дай. Свидетелем со стороны жениха решили поставить Тошика, а невесту представлял Руки, умудрившийся, и себе раздобыть платьице.

Кай, с приклеенной скотчем на макушку фатой и бумажным букетом цветов, скромно потупив глазки, встал перед Даем. Тошик придерживал Ке сзади, так как жених, то ли от волнения, то ли от передоза алкоголем, сам стоять на своих двоих не мог.

— Венчаются… — затянул Дай. Музыканты позатыкали уши. Руки быстренько сварганил самокрутку и прикурив, сунул ту в рот новоявленного пастора. Дай затянулся. В его глазах полыхнуло. (Адское пламя или просто зрачки уж слишком расширились). Не вынимая косяк из рта Дай милостиво разрешил:

— А теперь, целуйтесь, дети мои…

«Дети» слились в совсем не детском поцелуе, плавно переходящем в раздевание и переплетение руками, ногами и другими частями тела.

Присутствующие закричали, запрыгали, захлопали в ладоши. Руки пустил слезу. Наконец, молодожены, на время расцепились. Кай бросил букет невесты, который поймал Уруха, пища от радости.

Не обошлось без банкета. Закуски, как всегда, не было. Поэтому, по отработанной схеме. Спиртное занюхивали драпом. В самый разгар пиршества, Ке заметил, что у него украли невесту. Зачинщиками оказались Рейта и Шинья. Разъяренный жених долго бегал за ворами по коридорам клиники. Грозя страшной расправой. ( Отыметь каждого из них по отдельности и вместе). Невеста нашлась на пищеблоке.

Кай хлопотал у плиты, путаясь в многочисленных оборках своего платья. Из холодильников достали запасы еды. Драммер Газеттов принялся сооружать торт. А то, как же свадьба без торта! Притащили из палаты кальян и бутылки. Руки не расставался со своим радио. Уруха, Шинья и Тоши вскарабкались на уцелевшие столы, заявив, что  без мальчишника – это не свадьба! А мальчишник без стриптиза – это не мальчишник соответственно! Под хрипы динамика радиопередатчика троица стала извиваться на хлипком столе, ножки которого жалобно скрипели, готовые в любой момент треснуть.  Шинья лукаво улыбаясь, по одному снимал бигуди со своей головы. Тошия снимал майку с Урухи.

Наконец был готов торт. Кулинарное чудо водрузили по середине столовки, согнав со стола танцующих. Кай отрезал первый кусок и преподнес его Ке. Вокалист Диров обмакнул в крем палец, протянул тот к губам Кая.

— Ну, не при всех же… — замялся было драммер.

— Законной супруге – можно!!! – изрек Дай.

Кай очень эротично слизал крем с пальца Ке. Остальные музыканты в один голос сказали: «Ах!».  Рейта справедливо подметил, что пора бы молодых отправлять… В палату. Ну, первая брачная ночь и все такое, пока они прям тут не начали…

Привязав к пылесосу найденные тут же консервный банки, поварешки и крышки от кастрюль. Написав на заду пылесоса (а вы что подумали?) кетчупом «молодые».  Усадили Ке и Кая сверху, и, под прощальные крики и весьма красноречивые пожелания, отправили в путь.

***

Ру проснулся от щекотки. Открыв один глаз, Така увидел перед своим носом чью-то пятку — голую вымазанную чем-то белым. Снова закрыв глаз, вокалист Газеттов вздохнул и произнес про себя: «Главное, что бы это был крем! Просто крем!» Собравшись с мыслями Руки предпринял вторую попытку по открыванию глаз. Но, его явно кто-то опередил:

— Епа мама!!! Это кто ж тебя так… — разнеслось по помещению.

Руки быстро открыл глаза, сел, скидывая с себя пятку, вместе с ногой и ее владельцем соответственно. Владельцем оказался Дай. Рыжий гитарист плюхнулся головой в пол. Но, так и не проснулся.

Така повернул гудящее нечто на своих плечах в сторону источника крика. Кричал Шинья. Глядя куда-то вверх. Проследив направление взгляда драммера Диров, Ру наконец понял что же так взволновало последнего. Под потолком, на железной трубе, заменяющей карниз, спал Тошик. Зацепившись за трубу руками и вися вниз головой. Когда Шинья, причитая и охая. попытался дотянуться до Тоши, тот, приоткрыв один глаз изрек:

— Че орешь, ПАДЛА?  Не видно что ли? Я – мышь, летучая… И я – сплю… Отвали на х***!!!

Обомлевший драммер только захлопал ресницами. Плавно опустился на пол. Аккурат, на лежащего под стеной Аоя.

Руки слез со стола. Примеряясь как бы это не на кого не наступить и ни во что не вляпаться. Обозрев окружающее пространство, и натренированным взглядом подмечая малейшие детали, вокалист отметил легкий зуд в правой ладошке. Что означало беспокойство. Что-то было не так! Еще раз оглядев столовку, Руки посчитал джеев, загибая пальчики на руках:

— Так… Тоши – мышь, Дай – рыжая бестия. Ох, и горячий же он… Аой, Шинья. Оооо! Каору и Рейта, интересно… Уруха в обнимку с кальяном… Ну, и ваш покорный слуга… Значит, все на месте.

Облегченно вздохнув, Руки весело улыбнулся. Правда улыбка увяла так же быстро, как и появилась. Когда Таканори посмотрел на свои руки. Два пальца оставались не загнутыми. А это значило… что не все на месте!!!

Вытянув из заднего кармана штанов Дая помятую парироску, Ру сделал первую утреннюю затяжку. В голове перестало так сильно гудеть. В глазах появилась относительная резкость. В памяти начали всплывать события прошлой ночи. По мере вспоминания происшедшего накануне, глаза Таки все увеличивались, пока не достигли критических размеров (величины блюдец). Затушив сигарету о стол, Руки со всех ног помчался  в палату.

По дороге, молясь всем богам, что бы, его подозрения не оправдались. Что бы все это ему просто привиделось! Но…

Рванув дверь на себя, Така влетел внутрь палаты, где, на трех сдвинутых вместе кроватях, спали, в объятиях друг друга, абсолютно голые, Ке и Кай…

— Нет… не может быть, — прошептал Така, — Неужели мы действительно…  Действительно сделали ЭТО?!

Руки попятился к двери. Выскочил в коридор. Вокалист Газеттов со всех ног помчался обратно на пищеблок. Влетев в столовку, Руки заорал:

— Ребята! Вставайте! У нас ЧП!!!

— Така… не будь сволочью… дай поспать…- простонал Уруха, повернулся и уткнулся носом в грудь Каору.

— Ах, это я-то ещё и сволочь, да! — зашипел Руки, — Ну, подожди, дружок… Руки  схватил два ведра и побежал за водой…

Пыхтя и надрываясь, Таканори притащил холодную воду. Хорошо размахнувшись, Така выплеснул ведро холоднющей воды прямо на сладко посапывающих джеев. Реакция на душ была незамедлительной и очень громкой. Уруха и Каору вскочили, как ужаленные, и начали носиться по столовке, крича что-то про наводнение. Така зашелся в приступе истерического хохота. Картина была действительно живописной. Потеки туши, мокрая и вымазанная в креме с торта одежда, всклоченные волосы. Уруха бегал в одном носке, Каору запутался в юбке. Аой поднял голову, хихикнул, и бросил, в орущих, тапком. Качнувшись пару раз на карнизе Тошия, сделав странный кульбит, рухнул на Аоя.

Потирая ушибленное место, гитарист, встал, отряхнулся, проговорил:

— Извини…

Доковыляв до кричащих, Тошик хуком с левой отправил в нокаут Уруху. Каору замолк без посторонней помощи. Из-под стола донеслось сдавленное урчание, рык, чавканье.  Руки присел, прячась за второе ведро с водой. Тошия и Аой взлетели обратно на карниз. Каору замер, изображая соляной столп. Урухе повезло больше всех – он все еще прибывал в отключке. Из-под стола показался мосол, потом еще один, затем какая-то кость… далее вывалилась туша, а потом и голова. Ярко-рыжая голова… На свет явился Дай, весь в пыли и креме. Его глаза никак не могли сфокусироваться. Одна линза была утеряна. Поэтому, он двинулся к друзьям, выставив вперед руки. Ребята, зная, как ведет себя Дай, после пьянок, постарались рассредоточиться, дабы не угодить в его объятия.  Не заметив Уруху на полу, Дай споткнулся, о «бездыханное тело».  Сделав сальто вперед, колесо и двойной тулуп, гитарист смачно шлепнулся  на пол, угодив головой в лужу, оставшуюся после душа, устроенного Руки. Джеи с облегчением выдохнули. Но, что называется, рано радовались. От шума и пинков очнулся Уруха.

— Кто посмел разбудить меня? — гаркнул Уру. Руки благоразумно ретировался за стол раздачи. Тошик, указал на Дая. Но, Уруха, возможно, впервые не принял на веру предлагаемый ему факт:

— Да? А мне кажется, что это ты мелкий негодник виноват! – Кою повернулся в сторону раздачи.

— А что сразу Руки, чуть, что так сразу Руки! – донеслось обиженное из-за большого железного стола.

— Да успокойтесь вы, — подал голос Рейта, — И вообще, что за шум, а драки нет. Руки, между прочим, это ты всех оглушил своим голосом, крича что-то про ЧП... кстати, а что случилось?

— Вы что ничего не помните??? — удивился Ру, поднимая голову над столом.

— Помню, много пили, пели, танцевали, снова пили и...больше ничего, — на сей раз подал голос Дай.

— Держись друг, мои тебе соболезнования, — пустил слезу Така.

— Что произошло? Руки, не молчи, рассказывай...

— Не томи...

— Он специально издевается!

— Ну, в общем… Идемте, сейчас сами все увидите, — Руки махнул рукой приглашая остальных следовать за ним.

Побрели по коридору. Добрались до своей палаты. Руки торжественно распахнул дверь. Джеи застыли на пороге.

— Епать твою в ногу… — присвистнул Рейта.

— Ни чего себе… — Тошия, аж присел от удивления.

До двери доковылял Дай. Растолкав остальных музыкантов, гитарист вошел в палату. И застыл посередине. На сдвинутых кроватях, в коконе из одеял, продолжали мирно спать Кай и Ке. Дай с шумом втянул воздух, пошел пунцовыми пятнами. Остальные стояли, как вкопанные, боясь издать хоть звук. Рыжий гитарсит повернулся к Руки. Его глаза приняли оттенок его же волос.

— Ты, судя по всему единственный, кто помнит всё, — обратился он к Таканори, — Объясни мне, сию минуту, что это значит! — Дай ткнул пальцем на кровать.

— Дай, солнышко ты наше, успокойся, — залепетал Руки, — Понимаешь…тут такое дело….
— Какое на х* дело?! ПОЧЕМУ ОНИ СПЯТ ВМЕСТЕ???!!! И ГОЛЫЕ!!!!- заорала рыжая бестия.

— Имеют право, — вздохнул Така, разводя руками, — Понимаешь, супругам полагается спать вместе….
Семь пар глаз уставились на вокалиста Газеттов.

— К-к-какие супруги?- Дай, аж подпрыгнул, от негодования.

— Законные! – изрек Така.
Глубоко вдохнув и медленно выдохнув, Дай опустился на пол. Приняв позу лотоса, и закрыв глаза.

— Что это он? – шепотом спросил Уруха, у стоящего рядом Шиньи.

— Медитирует… — со знанием дела, ответил драммер.

— Аааа…- протянул Кою.

После очередного «оооммм», Дай, наконец, поднялся, и  спросил:

— Какая сволочь это сделала? Покажите мне этого гада!
Повисло молчание. Уруха и Каору ретировались за двери. Остальные вжались в стены, а Шинья залёг, аж под стул, стоящий в самом дальнем углу палаты.

— Ты…- тихо ответил Руки и быстро умчался из палаты.

— Не прощу…
Те, кто успел сбежать, могли слышать оглушительный рёв, дикий грохот и леденящие душу вопли, доносящиеся из палаты. Наконец, все стихло. Руки, Каору и Уруха на цыпочках подобрались к приоткрытой двери. Аккуратно заглянули внутрь палаты. Пространство помещения было заполнено осколками, обрывками и ошметками чего-то не поддающегося идентификации. Кай и Ке, забились в угол кровати. Кай пытался натянуть одеяло как можно выше. Ке, не мигая, смотрел на Дая, нависшего, над ними как дракон. (Сходство с мифическим существом добавлял валящий изо рта гитариста дым, от прилипшего к нижней губе окурка самокрутки).

— Он их убьет…- изрек Руки.

— Ага, и его посадят… — поддакнул Тошия.

— Надо что-то делать… — заключил Уруха.

— Я знаю! – воскликнул Аой, срываясь с места вместе с Рейтой. Джеи галопом унеслись в сторону кабинета Главврача.

Проводив одногруппников взглядом, Руки устроился на полу около двери. Тошик прикорнул рядом. В палату ни один возвратиться не рискнул.

Уже начали дремать, когда из-за двери вновь раздался душераздирающий крик:

— Позор на мою… се...  рыжую голову!!! – Дай выскочил прочь, держась руками, почему-то за задницу. Гитарист скрылся за углом коридора. Следом вышел Шинья.

— Чего тут сидите? Идемте домой… А то, еще простудитесь. Холодно же… — как ни в чем не бывало, проговорил драммер Диров.

Руки и То поплелись в палату. Следом прибежали Аой и Рейта, неся в руках бутылки и кусок Московской колбасы (где умудрились нажить не понятно).

— Вот… — протягивая бутыль перед собой, гордо заявил Аой.

— Что вот? – поинтересовался обредший, наконец, дар речи Ке. Кай вообще спрятался под кровать. И  ни какими уговорами его оттуда не могли выманить. Пока Ке не пригрозил, что выпорет свою жену за неповиновение.

Расселись кружком. Разлили коньяк. Выпили. Зажевали колбаской. Курнули. Решили, что таки да… Жизнь – удалась! И именно в этот светлый и радостный момент Ке, окинув всех присутствующих взглядом, проговорил:

— Подождите! А где Дай?

Музыканты переглянулись. Решили посчитаться. Пересчитывались, раз пять, так как Уруха все время сбивался после цифры шесть. Наконец, Каору заявил, что и так все понятно! Ведь рыжий у них – один!!! Это – Дай! И его нет!

Бросились искать. Разбрелись по всей клинике, пугая воплями персонал и остальных пациентов. Долго стучали в двери ординаторской. Но, им так и не открыли. Руки захватил узел вещания. И каждые пять минут горланил объявление: «Потерялся гитарист, рост около 180 сантиметров, худощавого телосложения, со взрывным характером. Находится в состоянии аффекта. В контакт не вступать. При нахождение тела, просьба вернуть лидеру группы».     Обыскали все закутки, закоулки, процедурные и палаты. Даже под юбку Аоя заглянули, может там, где затерялся. Все было напрасно. Рыжий гитарист исчез.

— А может, он вообще, ушел с клиники? – предположил Рейта.

Уставшие джеи возвращались после поисков. Проходя мимо туалета, услышали какие-то звуки. Решили подойти ближе. Из-за закрытых дверей одной из кабинок явственно доносились всхлипы, шмыганье носом и скулеж. Каору позвал остальных джеев. Выстроились под кабинкой. В дверь аккуратно постучали.

— Дай, это ты? – поинтересовался Кё.

— Нет, не я! – донеслось в ответ.

— Мы знаем, что это ты! Выходи! – подал голос Шинья.

— Нет!

— Мы больше не будем тебя обижать! – заверил гитариста Уруха.

— Всегда будем тебя слушаться, — добавил Рейта, как-то странно улыбаясь.

— Не будем брать твою косметику без спроса…- Тошик опустил глаза в пол.

— Я буду даже кормить твоих рыбок…- не унимался Каору.

— А я буду тебе готовить пироги, — выступил вперед Кай.

— Не будем лапать твою гитару, — сказал Аой.

— И больше не будем курить твою коноплю…

— Это был фикус, — разразился воплем Дай.

— Ну, хочешь, я даже с Каем разведусь!  — в сердцах крикнул Ке.

— Я — против, — попытался было возмутиться Кай. Но на него зашипели.

— Если так, то я сейчас выйду, — после некоторого раздумья заявил Дай. За дверью раздались странные шорохи, кряхтение, какой-то скрип.

— Ну… ты выходишь? — притопывал под дверью Ке.

— Сейчас… — ответил Дай.

—   Ты не передумал?

—   Да нет…

—   Тогда что?!!!

— Я, кажется, застрял!

— Как застрял?

— А как обычно люди застревают в унитазе! — гаркнул Дай.

После экстренного всеобщего собрания, которое было проведено, прямо по месту создавшейся ситуации, решили вскрывать дверь. Это деликатное дело решили поручить Рейте, как самому опытному вскрывателю. Басист разогнал всех от двери. Процедура заняла каких-то пару минут. Когда замок, жалобно скрипнув, пал под натиском усилий джея и дверь распахнулась, любопытным взорам музыкантов отрылась, что называется картина маслом. Дай, стоял одной ногой в унитазе, второй в умывальнике, на лице была паника и потекший макияж. Но не это потрясло музыкантов до глубины души. Все пространство кабинки туалета, буквально каждый миллиметр, было покрыто автографами Дая. Потолок, стены, лампочка, и даже ободок унитаза, да чего уж там ободок, внутри самого унитаза красовались стильные закарлючки.

— Ооо, батенька, да у вас мания величия! – воскликнул Тошия.

— А что? Разве я не так велик? – парировал Дай, взирая на ребят с высоты своего насеста.

— Да, кто спорит! Велик! Самый великий гитарист всех времен и

народов. Ну, это послу Мива и Хиде, разумеется… Ты ведь не будешь

спорить против такого факта? – проговорил Аой.

Дай согласно покивал головой.

— Ну, что ребята? Бум вытягивать нашего великого? – Рейта закатал рукава, уперся ногами в углы кабинки. Взяв Дая за руки, Рейта с силой дернул рыжее чудо на себя. Но, с первой попытки ничего не получилось.

— Эй, помогайте! – Рейта повернулся к джеям.

Шинья обнял басиста за талию. Потянули еще раз. Без успешно. За Шинью схватился Аой… И так далее, воспроизведя «Сказку про репку».

Наконец, когда к тянущим присоединился Кай, в унитазе что-то хрустнуло. Не то фарфоровое изделие, не то нога Дая. И гитарист, совершив умопомрачительный кульбит, вылетел из кабинки.

На радостях решили отметить успешное освобождение друга коньяком и абсентом. Кё демонстративно расстался с Каем. Обиженный драммер хотел залепить неверному пощечину. Ке успел увернуться. Удар пришелся Руки прямо в макушку. Таканори встретился со стеной, сполз вниз. Дай кинулся к пострадавшему, взял того на руки, поцеловал в ушибленное место. Маленький вокалист не остался в долгу.  После чего волна нежности и ликования накрыла остальных музыкантов.

***

Прошло несколько дней, после памятных событий. Жизнь клиники вошла в более-менее спокойное русло. Музыканты выпустили Главврача из заточения в сейфе. Доктор стал совсем тихим и ручным. Очень привязался к Руки. Мог часами валяться в ногах у хозяина, что Руки безумно нравилось. Сам вокалист постоянно пропадал в радиовещательной будке. То читая проповеди, то горланя песни из собственного репертуара. Тошия и Уруха переквалифицировались в дизайнеров интерьера. Попросту говоря, раздобыли где-то краски и аэрограф и разукрашивали все, что попадалось на глаза, будь то стены, машины или медперсонал.  Кай оккупировал кухню, чему не сказано обрадовались все обитатели клиники. Да что там клиники! В гости приезжал сам министр здравоохранения. Параллельно с готовкой драммер Газеттов писал книгу «Тысяча рецептов, или как накормить сумасшедших». Каору и Шинья страдали лунатизмом. Даже днем, они бродили по коридорам, критикуя работы Уры и Тошика или отсиживались в подвале. Дай и Кё играли в семью, поэтому каждый день были слышны скандалы, а ночью звуки примирения. Рейта маньячил по всем палатам и кабинетам, вскрывая двери, тумбочки и сейфы. Аой окончательно стал клептоманом, уворовав все, что можно было и, попрятав в различные тайники. Порой он сам забывал, где что спрятано и радостно обворовывал сам себя.

Как говорится, ни что не предвещало беды. Как в одно ясное утро в кабинете Главврача ожил давно молчавший телефон. Дай, заменяющий главного доктора, пока тот гулял вместе с Руки в парке, поднял трубку. И тут же свалился под стол, услышав до боли родной и знакомый голос лысого мужичка. Мужчина звонил по поводу… Ну конечно, по поводу находящихся на лечении музыкантов. А кто бы сомневался! Прослушав внушительную тираду и не поняв даже половины сказанного, Дай, проблеял что-то в ответ и бросил трубку прямо на пол. Суть вопроса была яснее ясного. Их выпускают из клиники. Но, только для того, что бы закрыть в студии для написания нового альбома. В планы джеев такое явно не входило.

***

P.S.

Босс-сан, макал головой лысого дядьку в  аквариум с  золотыми рыбками. Рыбки беззвучно шевелили  пухлыми ротиками и выпучивали и без того большие глазки на странное нечто то и дело появляющееся в их владениях.

Босс-сан бушевал. Он был в ярости и исходил праведным гневом:

— КАК!!! Как ты мог!!! Упустить их!!! – вопил большой начальник.

Дядька пытался, что-то объяснить, но получалось у него не слишком убедительно. Из аквариума доносилось только: «Буль-буль…»

В открытое окно офиса влетел шаловливый весенний ветерок. Он легкой поступью пробежал по головам людей, взъерошивая волосы. Подхватив со стола босса листы и закружив их в безумном танце, ветер выпорхнул из духоты кабинета на волю. За окно. Унося за собой важные документы, договора, расписки, и… глянцевый прямоугольник размером 10 Х 15, на котором, весело улыбаясь в объектив, красовались десять довольных лиц на фоне лазурного берега французской Ривьеры.  На обратной стороне фото была надпись, выведенная по всем правилам классической японской каллиграфии: «Не пытайтесь нас искать и вернуть. Взяли долгосрочный отпуск. С наилучшими пожеланиями ваши  Dir en Grey & The Gazette.»