Темный Лорд стоял у окна своей спальни и смотрел на бурлящий даже в это позднее время Лондон. Он вспомнил старую маггловскую поговорку и внезапно перелицевал ее на себя. О чем думает Волдеморт, когда ему не спится?

Тихо хмыкнув, он отошел от окна и посмотрел на кровать. Там спал его когда-то персональный кошмар.

Черные до синевы, слегка отросшие волосы ярко контрастировали с белизной подушки. Длинные чуть загнутые ресницы еле заметно трепетали во сне.

- Что же тебе снится, мой ангел? – тихо прошептал когда-то самый грозный Темный лорд, подойдя к безмятежно спящему юноше, вся стройная фигурка которого дышала покоем и доверием. Аккуратно, будто боясь спугнуть легкую улыбку в уголке этих юных губ, мужчина коснулся смуглой щеки юноши. – Спасибо тебе. Спасибо за то, что вернул мне жизнь.

Гарри смотрел на спящего рядом с ним мужчину. Невероятно-синие глаза были спрятаны за слегка выгоревшими ресницами, бледная кожа отливала золотом в лучах несмелого утреннего солнца, на тонких губах порхала легкая как бабочка улыбка.

- Знаешь, я готов часами смотреть, как ты спишь. Может это потому, что я до сих пор боюсь проснуться и понять, что все было лишь сном? Я боюсь поверить, что ты и правда смог полюбить меня. А многие до сих пор, глядя на нас, ждут, когда же мы схватимся за палочки и с криком: «Пошутили, и хватит!» начнем кидаться заклятиями. Ты замечал?
А я ведь тогда, той ночью в Запретном лесу, просто шел умереть. Нет, не спасать кого-то, не мстить за родителей, Седрика, Сириуса, не доказывать миру, что я Избранный. Я просто хотел умереть, уйти от ответственности, лежащей на мне. И еще я не хотел становиться убийцей. Пусть даже и во благо. Я был готов уйти сам, чем…. А что вышло? Прав был Снейп, говоря, что я ничего не могу сделать по-человечески. Я ведь и не собирался сопротивляться. У меня с собой была палочка. И правду я знал. Я просто стоял и ждал твоего проклятия. А в результате? Мы с тобой оказались на том вокзале. И я не знаю почему, зачем, стал рассказывать тебе всю свою жизнь. И про детство с Дурслями, и про чулан, и про побег родственников от сов, про первое письмо, которое я получил, и про Хагрида, принесшего его мне. И про учебу, друзей, соперников, про мои несбыточные мечты, желания и про мои страхи, сомнения. Я был поражен, когда ты ответил мне откровенностью на мою исповедь. Я тогда уже знал и про приют, и про некоторую часть твоей учебы в Хогвартсе, но я был поражен, что никто не видел тебя самого. Как и меня. Я понял, что мы слишком похожи, чтобы враждовать. А потом ты начал меняться. А я не знал, что и думать, когда ты стал превращаться в человека из той рептилии, какой был до этого. Но я твердо знал лишь одно – я не хочу, что бы ты стал прежним. Тогда я понял, что хочу жить. Рядом с тобой. Я полюбил тебя возможно уже тогда, знаешь?..
- Знаю, ангел. Теперь знаю.
- Том…
- Не надо. Не говори. Все правильно. – Прошептал мужчина в губы своего юного, но уже такого взрослого чуда.
- Спасибо тебе. – Два голоса, наполненных благодарностью, нежностью и любовью в улыбающейся солнечными лучами комнате.

Держа друг друга в объятьях, им было так уютно вспоминать аромат летней ночи, ставший достойным обрамлением сцены примирения между ними. Тяжелый, терпкий запах предгрозовой ночи связал их сильнее, чем самые прочные магические узы. Обещания, данные друг другу под ясными звездами, были крепче Непреложного Обета. И никакой «Феликс Фелицис» не подарил бы такой легкости и понимания правоты, чем эта простая летняя ночь и ощущение теплых ладоней в своих руках.